Башни полуночи - Страница 216

216

Гаул кивнул, будто решил, что Перрин с ним согласился.

«Айил». - Перрин вскочил в седло.

- Двинулись потихоньку. Колонне, начать движение.

* * *

- Иди, - сказала Фэйли Аравайн. - Армия выступает.

Аравайн присела в реверансе и ушла передать приказания беженцам. Фэйли не знала, что принесёт этот день, но она хотела, чтобы те, кто останется в тылу, свернули лагерь и были готовы выступить - просто на всякий случай.

Когда Аравайн уходила, Фэйли заметила, что к ней присоединился Алдин-счетовод. Похоже, он в последнее время часто оказывался поблизости от Аравайн - возможно, он, наконец, дал отставку Арреле.

Фэйли заторопилась к шатру. По пути она прошла мимо Фланна Барстера, Джона Гаэлина и Марека Кормера, проверявших тетивы луков и оперение стрел. Все трое при её приближении подняли головы и помахали ей руками. В их глазах читалось облегчение - это хороший знак. Раньше, когда она попадалась им на глаза, то казалось, они за неё стыдятся - словно им было неприятно то, как Перрин в отсутствие Фэйли будто бы флиртовал с Берелейн.

А сейчас Фэйли проводила много времени с Берелейн, да и слухи были официально опровергнуты - и это помогло убедить всех в лагере, что ничего неуместного не случилось. Любопытно, что на перемену мнения людей в лагере сильнее всего повлияло спасение Берелейн во время пузыря зла. Благодаря этому событию люди решили, что женщины ничего не имеют против друг друга.

Конечно, Фэйли вовсе не спасала сопернице жизнь - всего лишь помогла ей. Но слухи утверждали иное, и Фэйли была рада, что они хоть раз приносят им с Перрином пользу.

Она дошла до шатра и торопливо вытерла лицо влажным куском полотна над тазом. Она надушилась духами и надела самое лучшее платье - тёмное серо-зелёное, с вышитой на корсаже, по подолу и на рукавах виноградной лозой. После этого она оглядела себя в зеркале. Превосходно. Ей удавалось скрывать тревогу. С Перрином всё будет в порядке. Обязательно будет.

И, тем не менее, она спрятала за поясом и в рукавах несколько кинжалов. Снаружи уже ждал конюх с Зарёй. Фэйли взобралась на лошадь - ей очень не хватало убитой Шайдо Ласточки. Даже самые лучшие её платья были с разделенной надвое юбкой для верховой езды; других она не взяла бы с собой в дорогу. Мать научила её: ничто так быстро не подрывает доверие солдат к женщине, как дамское седло. А если случится немыслимое и Перрин погибнет, Фэйли, возможно, придётся самой принять командование войсками.

Она рысью подъехала к передним рядам строящейся армии. Перрин был уже там, в седле. Да как он смеет выглядеть таким невозмутимым!

Фэйли не позволила себе открыто проявить раздражение. Порой нужно быть ураганом, а порой - нежным ветерком. Она уже дала Перрину понять, причём в недвусмысленной форме, что она думает об этом суде. А сейчас нужно, чтобы окружающие видели, что она его поддерживает.

Она подъехала к Перрину - позади как раз собирались Айз Седай, своим видом напоминая Хранительниц Мудрости. Дев видно не было. Где же они? Важно убрать их подальше от предстоящего суда. Для Сулин и остальных защищать Перрина было обязанностью, доверенной им их Кар’а’карном, и если её муж погибнет, на них ляжет великий тох.

Оглядывая лагерь, она заметила двух гай’шайн в белых одеждах с капюшонами, торопившихся к передней линии. Стоящий рядом с Перрином Гаул скривился. Одна из женщин отвесила ему поклон, протягивая набор копий.

- Свежезаточенные, - сказала Чиад.

- И только что оперённые стрелы, - прибавила Байн.

- У меня уже есть стрелы и копья, - произнёс Гаул.

- Да, - ответили женщины, опускаясь перед ним на колени и продолжая держать подношения.

- В чём дело? - спросил он.

- Мы просто беспокоились о твоей безопасности, - сказала Байн. - В конце концов, ты ведь сам готовил своё оружие. - Она произнесла это от чистого сердца, без тени неискренности или насмешки - но сами слова намекали на снисхождение.

Гаул захохотал. Он взял оружие и отдал женщинам свои копья и стрелы. И, несмотря на все проблемы, которые готовил этот день, Фэйли поняла, что улыбается. В айильских взаимоотношениях присутствовала некая извилистая сложность: когда дело касалось гай’шайн Гаула, то его, казалось, расстраивало то, что должно бы радовать, и забавляло то, чему полагалось его оскорбить.

Когда Байн и Чиад ушли, Фэйли оглядела собирающуюся армию. Постепенно подходили все, не только капитаны или призванные в дело отряды. Большинству не удастся присутствовать на суде, но им нужно быть рядом. На всякий случай.

Фэйли остановилась рядом с мужем.

- Что-то тебя беспокоит..

- Мир затаил дыхание, Фэйли, - ответил Перрин.

- Что ты имеешь в виду?

Он покачал головой.

- Последняя Охота началась. Ранд в опасности - и большей, чем кто бы то ни было из нас. А я не могу отправиться к нему. Пока не могу.

- Перрин, ты несёшь какой-то вздор. Откуда ты можешь знать, что Ранд в опасности?

- Я его вижу. Каждый раз, как я произношу его имя или думаю о нём, перед моими глазами встаёт видение. - Она моргнула.

Он повернулся к ней, жёлтые глаза смотрели задумчиво.

- Я связан с ним. Он… понимаешь, он притягивает меня. В любом случае, я дал себе слово, что буду честно рассказывать тебе о подобных вещах. - Он помедлил. - Мои армии… Фэйли, их гонят, будто стадо. Словно овец на заклание к мяснику.

Внезапно он вспомнил видение из волчьего сна. Овцы, убегающие от волков. Тогда он решил, что он один из волков, но вдруг он ошибся?

Свет! Он действительно ошибся. Теперь он знал, что это значит.

- Я чувствую это в воздухе, - сказал он. - Проблемы с Вратами связаны с происходящим в волчьем сне. Кто-то не хочет, чтобы мы покинули это место.

216